Неточные совпадения
В четверг
ветер зa
тих, и надвинулся густой серый туман, как бы скрывая тайны совершавшихся в природе перемен.
А в
стихах: «Гнетет ли меня палящее северное солнце, или леденит мою кровь холодное, суровое дуновение южного
ветра, я терпеливо вынесу все, но не вынесу ни палящей ласки, ни холодного взора моей милой».
На другой день, около полудня,
ветер стал
стихать: начали сниматься с якоря — и только что второй якорь «встал» (со дна) и поставлены были марселя (паруса), как раздался крик вахтенного: «Дрейфует!» («Тащит!»).
Но дунул холод, свежий
ветер, и стоножки, тараканы — все исчезло. Взяли три рифа, а сегодня, 31-го марта утром, и четвертый. Грот взяли на гитовы и поставили грот-трисель. NO дует с холодом: вдруг из тропиков, через пять дней — чуть не в мороз! Нет и 10° тепла.
Стихает — слава Богу!
Решились не допустить мачту упасть и в помощь ослабевшим вантам «заложили сейтали» (веревки с блоками). Работа кипела, несмотря на то, что уж наступила ночь. Успокоились не прежде, как кончив ее. На другой день стали вытягивать самые ванты. К счастию, погода
стихла и дала исполнить это, по возможности, хорошо. Сегодня мачта почти стоит твердо; но на всякий случай заносят пару лишних вант, чтоб новый крепкий
ветер не застал врасплох.
Утром 6 декабря мы встали до света. Термометр показывал — 21°С. С восходом солнца ночной
ветер начал
стихать, и от этого как будто стало теплее.
Затем
ветер начинает спадать и совсем
стихает после полуночи.
К утру
ветер начал
стихать. Сильные порывы сменялись периодами затишья. Когда рассвело, я не узнал места: одна фанза была разрушена до основания, у другой выдавило стену; много деревьев, вывороченных с корнями, лежало на земле. С восходом солнца
ветер упал до штиля; через полчаса он снова начал дуть, но уже с южной стороны.
Казалось, что все злые духи собрались в одно место и с воем и плачем носились по тайге друг за другом, точно они хотели разрушить порядок, данный природе, и создать снова хаос на земле. Слышались то исступленный плач и стенания, то дикий хохот и вой; вдруг на мгновение наступала тишина, и тогда можно было разобрать, что происходит поблизости. Но уже по этим перерывам было видно, что
ветер скоро станет
стихать.
Наконец начало светать. Воздух наполнился неясными сумеречными тенями, звезды стали гаснуть, точно они уходили куда-то в глубь неба. Еще немного времени — и кроваво-красная заря показалась на востоке.
Ветер стал быстро
стихать, а мороз — усиливаться. Тогда Дерсу и Китенбу пошли к кустам. По следам они установили, что мимо нас прошло девять кабанов и что тигр был большой и старый. Он долго ходил около бивака и тогда только напал на собак, когда костер совсем угас.
После 1 декабря сильные северо-западные
ветры стали
стихать. Иногда выпадали совершенно тихие дни. Показания анемометра колебались теперь в пределах от 60 до 75, но вместе с тем стали увеличиваться морозы.
Последние два дня дул сильный северо-западный
ветер. Он ломал сучья деревьев и носил их по воздуху, как пылинки. К вечеру 6 ноября
ветер вдруг сразу
стих. Мы так привыкли к его шуму, что неожиданно наступившая тишина показалась нам даже подозрительной.
В этот день работать не удалось. Палатку так сильно трепало, что казалось, вот-вот ее сорвет
ветром и унесет в море. Часов в десять вечера непогода стала
стихать. На рассвете дождь перестал, и небо очистилось.
Утром 12 августа, на рассвете, подул сильный северовосточный
ветер, но скоро
стих.
Так промаялись мы еще целые сутки, и только к вечеру третьего дня
ветер начал понемногу
стихать. Тяжелые тучи еще продолжали свое настойчивое движение, но порой сквозь них пробивались багровые лучи заката. В темных облаках, в ослепительной белизне свежевыпавшего снега и в багрово-золотистом сиянии вечерней зари чувствовалось приближение хорошей погоды.
После полуночи дождь начал
стихать, но небо по-прежнему было морочное.
Ветром раздувало пламя костра. Вокруг него бесшумно прыгали, стараясь осилить друг друга, то яркие блики, то черные тени. Они взбирались по стволам деревьев и углублялись в лес, то вдруг припадали к земле и, казалось, хотели проникнуть в самый огонь. Кверху от костра клубами вздымался дым, унося с собою тысячи искр. Одни из них пропадали в воздухе, другие падали и тотчас же гасли на мокрой земле.
После полудня
ветер начал
стихать, и море стало успокаиваться; вместо волн с острыми гребнями появилась мертвая зыбь.
Дождь совсем перестал, и
ветер совершенно
стих.
Няня, проводив Ступину, затворила за нею дверь, не запиравшуюся на ключ, и легла на тюфячок, постланный поперек порога. Лиза читала в постели. По коридору два раза раздались шаги пробежавшей горничной, и в доме все
стихло. Ночь стояла бурная.
Ветер со взморья рвал и сердито гудел в трубах.
И точно: холодный
ветер пронизывает нас насквозь, и мы пожимаемся, несмотря на то, что небо безоблачно и солнце заливает блеском окрестные пеньки и побелевшую прошлогоднюю отаву, сквозь которую чуть-чуть пробиваются тощие свежие травинки. Вот вам и радошный май. Прежде в это время скотина была уж сыта в поле, леса стонали птичьим гомоном, воздух был
тих, влажен и нагрет. Выйдешь, бывало, на балкон — так и обдает тебя душистым паром распустившейся березы или смолистым запахом сосны и ели.
Последний
стих прозвенел и потерялся в воздухе, покрытый явно сочувственным шорохом берез, шевеливших на легком
ветру нависшими ветками. Ямщик, казалось, забыл уже о седоках, и через минуту песня опять тянулась, отвечая шороху деревьев...
Вот и над лесом зигзаг; и еще вот черкнуло совсем по верхушкам, и вдруг тихо… все тихо!.. ни молний, ни
ветру: все
стихло.
Кулыгин. Где Маша? Пора бы уже домой. Пожар, говорят,
стихает. (Потягивается.) Сгорел только один квартал, а ведь был
ветер, вначале казалось, что горит весь город. (Садится.) Утомился. Олечка моя милая… Я часто думаю: если бы не Маша, то я на тебе бы женился, Олечка. Ты очень хорошая… Замучился. (Прислушивается.)
К концу дня дождь перестал и
ветер начал заметно
стихать. Фон Корен уже помирился с мыслью, что ему сегодня не уехать, и сел играть с Самойленком в шахматы; но когда стемнело, денщик доложил, что на море показались огни и что видели ракету.
— Она больше не прибудет, — сказал наконец Гельфрейх. —
Ветер, кажется,
стихает. Мне жаль! Я не видел наводнения… Пойдем.
Когда я дошел до
стиха: «Глаза мои, зачем вы опускаетесь?» — она слегка приподняла свои глаза (я сидел ниже ее: взор ее падал на меня сверху) и долго смотрела вдаль, щурясь от
ветра…
Дождь стучит в узкие стекла окон,
ветер свищет на дворе и улице, и по временам все
стихает в избе, прислушиваясь к дребезжащему, протяжному вою.
— Нашли, — ответил он как-то беззвучно… — Это было уже серым утром…
Ветер стал
стихать… Сел холодный туман… У него был огонь, но он давно потух. Он, вероятно, заснул… Глаза у него, впрочем, были раскрыты, и на зрачках осел иней…
Ветер подымется, пошелестит ветвями и
стихнет.
По верхушкам леса потянулся гул от предутреннего
ветра… Деревья сначала заговорили глубоким хором, потом гул рассыпался на отдельные голоса, пошептался и начал
стихать.
Он радостно всматривался в прозрачную даль широкой степи; прислушивался к простому говору временных ее обитателей — чумаков, пастухов; чуял своим сердцем живые впечатления от веселого пения птички, и красоты весенней травки, и порывы степного
ветра, и все это превосходно умел изобразить потом в своих простых, но глубоких
стихах.
У него нет ни одного стихотворения, которое просто, без всякого толку описывало бы что-нибудь; а у других это часто бывает, Услышит человек, что
ветер воет, и пишет
стихи, что вот, дескать, я сижу и слушаю, как
ветер воет; увидит облака на небе, и пишет
стихами, как он на облака смотрит; застанет его дождь на дороге — опять
стихи готовы, что вот я иду, а меня дождик мочит.
Проехав опять улицей по накатанной и черневшей кое-где свежим навозом дороге и миновав двор с бельем, у которого белая рубаха уже сорвалась и висела на одном мерзлом рукаве, они опять выехали к страшно гудевшим лозинам и опять очутились в открытом поле. Метель не только не
стихала, но, казалось, еще усилилась. Дорога вся была заметена, и можно было знать, что не сбился, только по вешкам. Но и вешки впереди трудно было рассматривать, потому что
ветер был встречный.
Были минуты, когда
ветер как будто немного
стихал, но это продолжалось недолго, и как будто для того, чтобы наверстать этот отдых, буря налетала после этого с удесятеренной силой, еще злее рвала и крутила.
Было жарко,
ветер давно уже
стих, и казалось, что этот день никогда не кончится.
Некоторое время сквозь эту пелену еще доносился шум лиственниц, потом смолк и он, как будто задавленный густым снегом;
ветер тоже
стихал…
В березах и в траве зашуршал крупный дождь;
ветер тотчас же
стих и запахло мокрою землей и тополем.
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута — и
стихи свободно потекут.
Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,
Но чу! — матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз — и паруса надулись,
ветра полны;
Громада двинулась и рассекает волны.
Со всех сторон слышались нестройные песни, восклицания, говор, хохот; правда, время от времени их заглушал суровый голос бури, которая с ревом и свистом пробегала по обвалившимся плетням и лачугам, но тем не менее песни и крики раздавались громче и громче, когда
ветер проносился мимо и буря на минуту
стихала.
В большом доме глухо рокотали ритмические звуки рояля и минутами
стихали, относимые порывом
ветра.
Замечание Степана Ильича о том, что в море нельзя точно рассчитывать, оправдалось на другой же день. Часов в десять утра почти внезапно
стих ветер. Весь горизонт справа обложило, и там нависли тяжелые грозные тучи, изредка прорезываемые молнией. Сделалось вдруг необыкновенно душно в воздухе. Паруса повисли и шлепались. Глупыши, петрели и штормовки стремительно неслись в одном и том же направлении, противоположном тучам. Это внезапное затишье имело в себе что-то жуткое.
Солнце только что выплыло из-за горизонта, переливавшего золотисто-пурпурными цветами, и, ослепительное, медленно поднималось по голубому небосклону, то прячась в белоснежных перистых, быстро несущихся облаках, то снова показываясь из-за них и заливая блеском полосу моря, на котором сверкали зайчики.
Ветер заметно
стихал, и скоро на обоих спутниках-корветах, почти одновременно, поставили топселя и лиселя с одной стороны.
— Ну, вы уж всегда, Степан Ильич, вроде Фомы неверного. Отчего бы нам в три дня и не прийти?
Стих нет
ветер, мы пары разведем.
Здесь, около устья реки, мы просидели до полудня. Наконец нам показалось, что
ветер немного
стих. Последнее время мы тащились крайне медленно, перспектива дневать на реке Сонье не улыбалась никому, и мы решили в третий раз попытать счастья.
В ночь с 11 на 12 сентября
ветер начал
стихать. Антон Сагды несколько раз ходил на берег моря, смотрел вдаль и по движению облаков старался угадать погоду. Глядя на него, можно было подумать, что обстоятельства складываются неблагоприятно. Я уже хотел было итти на экскурсию к горе Иодо, как вдруг орочи засуетились и стали готовить лодки.
На третий день
ветер начал
стихать, море понемногу стало успокаиваться.
Во вторую половину ночи
ветер стал немного
стихать, но дождь пошел с удвоенной силой. Сквозь сон я слышал, как он барабанил в туго натянутые полотнища палаток. Орочи не спали и все время по очереди подкладывали дрова в костер.
Часа через два буря стала понемногу
стихать.
Ветер сделался слабее, и промежутки затишья между порывами стали более удлиненными. Сквозь дымовое отверстие в крыше виднелось темное небо, покрытое тучами. Снег еще падал, но уже чувствовалось влияние другой силы, которая должна была взять верх и успокоить разбушевавшуюся стихию, чтобы восстановить должный порядок на земле.
Далеко на дороге взвилось большое облако пыли и окутало серевшие над рожью крыши деревни. Видно было, как на горе вдруг забилась старая лозина.
Ветер рванул, по ржи побежали большие, раскатистые волны. И опять все
стихло. Только слышалось мирное чириканье птичек. Вдали протяжно свистнула иволга.
Замолчали, и
ветер маленько
стих. А князь Алексей Юрьич все вздыхает, все на постели ворочается. Опять завыл
ветер.